За измену россияне предлагали нашему разведчику 100 тыс. долларов
За точную информацию о местонахождении украинского спецназовца «Путника» российские эфэсбэшники обещали младшему сержанту Дмитрию Кантаровичу 100 тыс. долларов наличными. А за его убийство – миллион.
Лето 2014 года. Граница Украины с Россией. Четырех раненых украинцев российские пограничники забрасывают в кузов грузовика. Бросают так, как будто ребята - бездушные бревна. И им все равно, что трое наших тяжелораненые, а у четвертого осколком мины еще перебит позвоночник. Старший машины только тычет пальцем в грязные мешки на полу и цедит: «Наденьте сами на головы, когда двинемся...»
Минут через десять Дмитрий Кантарович задумчиво говорит:
- Кажется, ребята, мы для них уже покойники, в Украину они нас не вернут, поскольку нам даже глаза не завязали. А вы посмотрите, что вокруг творится!..
Раненые кто как подползают к заднему борту авто и застывают. Грузовик идет по полевой дороге куда-то в глубь российских территорий. А ему навстречу в сторону границы бесконечной тесьмой ползет боевая техника россиян.
С юридической точки зрения ребятам бояться вроде бы нечего: по особой договоренности, командование окруженных боевиками украинских подразделений уже не первый раз передает наших раненых российским пограничникам. Делают это при условии их безопасного возвращения в Украину, так как росияне с нами «не воюют», они - наши «братья».
Однако мысли бойцов сверлят сомнения: все четверо ранены осколками мин и снарядов, которые прилетели именно с территории России. И это для присутствующих неоспоримый факт, поскольку они воочию видели залпы артиллерии по украинцам из-за линии границы...
За несколько недель до этого. Отряд специального назначения Дмитрия в составе тактической группы прокладывает для наших подразделений коридор от Амвросиевки до Изварина. Действия группы успешные, но в ситуацию вмешиваются регулярные подразделения россиян. И вот уже двадцать четвёртый день под Краснодоном украинские «спецы» отбиваются от них в полном окружении.
К отряду чудом прорываются несколько небольших подразделений из разных механизированных бригад, взвод десантников, один танк. Бои продолжаются непрерывно, позиции буквально перемалывает вражеская реактивная артиллерия. Украинцы несут большие потери, связь с командованием отсутствует, заканчиваются боеприпасы и продовольствие.
Наконец спецназовцы устанавливают связь с командиром и получают приказ: идти на прорыв. Бойцы прибегают к самому неожиданному: начинают бить врага в лобовых атаках. Немногочисленная группа Дмитрия наталкивается на два вражеских взвода, судя по их снаряжению и вооружению, - российских военных, примерно по 25 человек каждый.
Кантарович с побратимами, не давая им опомниться, снова и снова бьют в лоб. Они гонят врага вдоль лесополосы и вытесняют его под огонь нашего танка. Через полчаса у противника не остается в живых ни одного бойца. Украинцы теряют пятерых побратимов.
Сводный отряд стремительно прорывает кольцо окружения и отправляется в указанный район. Группа Дмитрия идет в боевом походном дозоре, уничтожая несколько небольших заслонов донских казачков. На марше в плечо и грудную клетку Кантаровича попадают осколки 120-миллиметровой мины...
Российская граница. На пограничной базе украинцев передают двум крепким мужикам в российской десантной форме. Но десантом от них и не пахнет: у них едва ли не на лбу написано, из какой они «конторы». Побратимы Дмитрия - в тяжелом состоянии, и он понимает, что труднее всех будет именно ему. Однако чувствует себя спокойно, поскольку при нем нет никаких документов, а как вести себя на допросах его учили. Он добросовестно выдает себя за простачка, водителя из десантной бригады. Однако ему не верят, так как перед ним люди, очевидно, сведущие в таких делах. К тому же они удивительно хорошо знали расположение украинских подразделений в местах боевых действий и их примерный постоянный и временный состав.
Нет, Кантаровича не били, не пытали, как в кино, просто трое суток не давали есть и спать, не перевязывали раны и непрерывно допрашивали. Поначалу вербовали в российскую армию на привлекательных условиях. Затем выпытывали данные о наших позициях, подразделениях и тому подобное. Бойца довели почти до тихого бешенства.
Особенно их интересовал «Путник» (подполковник Юрий Коваленко, Герой Украины посмертно). За точную информацию о нем Дмитрию предлагали 100 тыс. долларов, а за помощь в уничтожении офицера - целый миллион (имеется у ФСБ такая практика). Кантарович хорошо понимал, откуда у россиян такие «расценки»: под командованием «Путника» было уничтожено не одно вражеское подразделение.
Раны парню разрывало болью, из-за того, что не спал, мутнел ум. Он понял, что в таком состоянии может ляпнуть лишнее, поэтому просто замолчал, только иногда просил воды. А мужики, сменяя друг друга, продолжали допросы...
На четвертые сутки Дмитрия и его товарищей все-таки передали украинским пограничникам.
Наши дни. После лечения в нескольких госпиталях и реабилитации кавалер двух государственных наград Дмитрий Кантарович вернулся на службу в родную часть. Однако через некоторое время понял, что быть разведчиком ему не по силам. Стрелять с левой руки он умел и раньше, а вот выполнять тяжелые с физической точки зрения задачи уже не мог. Но и армию оставлять ему было тяжело, поэтому после женитьбы с волонтеркой Богданой, с которой он познакомился в районе АТО, Дмитрий поменял место службы. Теперь он командир отделения в одном из подразделений Военной службы правопорядка.
