The Guardian: Путин начинал как лояльный к Западу политик, но теперь «мстит» США и Европе
Когда Борис Ельцин назначил Владимира Путина премьер-министром 9 августа 1999 года, мало кто из россиян знал что-то о нем. Появившись впервые на телевидении, он казался скромным, застенчивым и странным. Это был человек, не привыкший к яркому свету, от которого его оградила предыдущая карьера в КГБ.
Но за считанные недели он проявил черту характера, которая стала определяющим признаком его правления – беспощадность. Об этом пишет Ангус Роксбург на страницах The Guardian, напоминая, что первым цепким выражением Путина стал комментарий о намерении «мочить террористов в сортирах». А через считанные недели он развязал ужасную войну против Чечни, жертвами которой стали десятки тысяч мирных жителей.
Через двадцать лет на фоне того, как Россия и Запад углубляют конфронтацию между ними, трудно вспомнить тот факт, что Путин начинал как открыто прозападный лидер. Джордж Буш-младший и Тони Блэр бросились налаживать с ним дружбу. А сам Путин стоял в Бундестаге, где на свободном немецком языке провозгласил, что судьба России в Европе. Но западные лидеры были шокированы его жестокостью в Чечне, а также первым проявлениям антидемократических склонностей в виде подавления критики на телевидении.
Роковой ошибкой Путина была неспособность увидеть противоречие между его жестокостью автократа дома и ценностями западной цивилизации, о которой он в то время говорил. Кое-кто утверждает, что российский президент никогда на самом деле и не был прозападным. А его ранняя риторика была лишь маской, за которой скрывались старые схемы в духе КГБ, нацеленные установить доминирование над миром. Но, по мнению автора, это не совсем правда.
«Когда я начал работать консультантом Кремля в начале правления Путина, у меня было много встреч с чиновниками. И у меня не было сомнений, что они считают себя «западными» или даже демократами. Проблема скрывалась в другом, а именно в неспособности понять западную настороженность и враждебность, когда внешнеполитическое поведение показало, что он никакой не демократ. Я обсуждал это с его советниками: как вы можете убедить Запад, что вы надежные партнеры, если отказываетесь должным образом осудить советское прошлое и если давите протесты и СМИ? Они не могли найти связь между одним и другим», - пишет автор.
Поэтому Запад становился все более подозрительным к Кремлю. А сам Путин сначала стал разочарованным, потом в ярости, а в конце концов открыто враждебным. После первой прозападной фазы, по мнению Роксбурга, можно классифицировать три последующих этапа «путинизма».
Второй из них начался примерно в 2003 году и достиг своего пика в феврале 2007-го, когда Путин отправился в Мюнхен, чтобы раскритиковать США за претензию на доминирование в мире. Он был раздражен тем, что вместо положительной реакции на его жесты включительно с войной против «Талибана» в Афганистане, американцы проигнорировали не просто его протест против войны в Ираке, но и продвигали свой план развернуть систему ПРО в Европе. Путин считал, что эта система вместе с расширением НАТО напрямую угрожает российской безопасности.
Третий этап начался во время президентства Барака Обамы. Тогда на протяжении четырех лет Путин номинально был премьер-министр, хотя оставался главным игроком в Кремле. Он был взбешен тем, что считал американским комплексом «превосходства» (что могло быть и свидетельством российского комплекса неполноценности). Ему очень не понравились слова Обамы о том, что Россия – это «региональная сила», а сам Путин – «сутулый паренек, который сидит на задней парте в классе». Российские лидеры в целом не склонны терпеть такие оскорбления. Они всегда резко реагировали на все попытки читать им лекции о поведении.
Злость Путина достигла пика во времена парламентских выборов в России в 2011 году, фальсификация которых заставила тысячи людей выйти на улицы. Он обвинил Америку в поддержке демонстрантов как морально, так и материально. Когда он снова стал президентом в 2012 году, то провозгласил превосходство российского общества и морали над Западом, который «загнивает». Это привело к внешней политике, основанной на утверждении, что Запад должен принять Россию в качестве равносильного партнера. Иначе Москва выбьет для себя эту роль. Эта философия вновь и вновь повторялась.
По логике Путина, если Запад может вторгнуться в Ирак, тогда Россия может помогать своему другу в Сирии. Если Запад думает, что он может просто склонить на свою сторону Украину, тогда ему стоит подумать еще раз. Если Запад считает, что у него есть право вмешиваться в российские дела через свои фонды и неправительственные организации, через открытую поддержку оппозиции, тогда ему не стоит жаловаться, если несколько троллей из интернета повлияют на западные выборы. В Москве считают, что делают с Западом то, что тот делал с Россией все это время.
«Думаю, это текущий подход Путина. Он считает, что все его действия – это отражение поведения Запада с Россией. Ирония лишь в том, что лелея имидж автократа, он раскрыл свои уязвимые стороны. Его параноидальный страх перед свободными выборами и грубое подавление демократических протестов в последнее время стали доказательствами его слабости. Чем больше он пытается окопаться, тем более очевидным становится то, что он боится потерять контроль», - говорится в статье.
Теперь Путин создал полицейское государство, беспощадное к несогласным, которое местные СМИ в духе СССР ежедневно прославляют. Нет никакой перспективы для улучшения отношений России с Западом, пока Путин будет при власти. Но в долгосрочной перспективе все же есть такая надежда. Хотя существует высокая вероятность, что преемник российского автократа будет таким же.
